Предыдущая Следующая
«Из-за слабой конституции, значительно повлиявшей на
его здоровье, он в 1837 году был поражен легочной болезнью и астмой, от которых уже никогда не поправился. Это не располагало его, к
выходу в свет и он концентрировал свои мысли на сочинительстве, причем делал
это с особым, если не сказать болезненным, выражением которое придавало всему,
чтобы он ни писал, ярко выраженную индивидуальность». (7)
Автор этого монографического изложения смешивает,
однако, воздействие и причину. Во-первых, болезнь никогда не
может быть причиной творческой индивидуальности человека, так как средний
дилетант, для того чтобы стать гением, должен был бы только заразиться
возбудителями болезни; во-вторых, Шопен уже задолго до 1837 года был в высшей
степени индивидуальным композитором и в - третьих, его композиции были, как мы
попытаемся показать, за совсем небольшим исключением, «не болезненными».
Этот автор И только один из немногих, характеризующих
их таким образом, подобный упрек мы находим даже в очень интересном и
значительном исследовании Хунекера.
«Настроения Шопена часто болезненны, часто музыка его
патологически нездорова. Бетховен так нездоров, но в его обширном и
разнообразном царстве это настроение теряется, еле улавливается, в то время, как в стране Шопена оно позволяет угрожающе возвышаться
недоброжелательному, ядовитому дереву с цветами зла и с чувственно блестящими
листьями. Шопен одним мановением руки выразил музыкальную болезнь столетия. Он
главный ее выразитель». Хунекер предлагает отнести его в одну категорию с Ницше
и далее пишет: «Оба неизлечимо страдают гиперчувствительностью, проклятием
каждого больного гения». Когда критик говорит о том, что Шопен» одним
мановением руки выразил музыкальную болезнь столетия», то мы не можем
опровергнуть или « согласиться с этим, поскольку не знаем, что он имеет ввиду,
но с упреком «болезненности» дело обстоит по-другому, и мы хотим попытаться понять на чем он основывается.
Шопен был музыкальным поэтом изысканной утонченности и
одухотворения в превосходной степени. Это была не поверхностная, но глубокая,
духовная утонченность. Возможно, она чересчур сильно выражалась в его личном
характере, была отличительным признаком и основным тоном его музыки, и поэтому
в определенных фазах его жизни, приводила к ложной болезненности. Мы говорили о
поэтах звука в общем смысле. Шопен - это первый «Поэт звука», в самом настоящем
непосредственном значении этого слова. По этой причине в его музыке
присутствует подчас в той или иной мере, то « дыхание грусти, которое есть суть
всей настоящей лирической поэзии. Когда нам станет понятным это обстоятельство,
тогда мы поймем также и лиричность Шопена и то влияние, которое он оказывал на
мир. И если это утонченное выражение грусти есть выражение духовности, которое
может исходить только из очень чувствительного организма, то приписывать его
следует врожденной поэтическое предрасположенности Шопена, а не болезни легких.
Что, касается его характера, то в нем переплелись французская и польская
культуры с сильным уклоном к патриотизму, что неизбежно должно было выразиться
в его музыке. Однако, и в этом не было ничего «болезненного»: как и многие
другие композиторы, Шопен И инспирировался народной
музыкой своей нации и претворил ее в своих произведениях, причем оказалось
неизбежным передать и ту д. печаль, которая так часто чувствуется в польской
народной песне. Предыдущая Следующая
|