Несмотря на то, что ее чувствительная натура очень страдала от этого, руководящее воздействие Мастера охранило ее от духовной и психической слепоты, которая стала судьбой многих других детей с особой способностью восприятия, не понятых старшими окружающими их людьми.

Когда она выросла, возросли и стали полнее ее способности. Через свои импровизации она опосредовала в форме музыки состояния души и гармонию, которую она слышала, глядя на закат солнца; ведь для такого необычно одаренного человека закат солнца может быть не только видимым, но и слышимым. Иногда Мастер Кут Хуми, когда нужно было достигнуть какое-то особое лечебное воздействие на людей, находящихся под ее попечением, имел обыкновение фактически играть через нее. Нужно упомянуть, что она в течение ряда лет, вместе со своим супругом и одним врачом, занималась лечением необычных и упорных болезней, от которых многие традиционно работающие врачи приходили в затруднение. Под руководством Мастера была развита система лечения цветом и достигнуты значительные результа­ты; обычно устанавливалось, что причина этих страданий лежит в психике, и что при этом поражены бывают тонкие тела. В этих случаях ясновидческие способности Нельзы Чаплин оказывались неоценимыми. Кроме того, она излучала такое сострадание и понимание на всех больных душевно и физически, что это уже само по себе воздействовало как лечебный бальзам. Утешение и духовная помощь, которую она оказывала измученным страхом, сомнениями и различными комплексами, были действительно огромны. Когда же она была в нерешительности, каким же методом действовать с определенными пациентами, тогда она получала помощь Мастера, чьему руководству и наставлениям она следовала. Многие из пациентов никогда не слышали о Мастерах, разве что, может быть, в очень неясной форме, и были довольны тем, что считали Нельзу Чаплин с ее чудесной способностью к интуиции достойной любви. В то же время некоторые теософы придерживались представления, что всякая тесная связь с Мастерами должна быть оставлена исключительно за руководителями теософских обществ, и никогда бы не предположили, как тесен был ее контакт с Мастерами в действительности.

Здесь может быть уместен вопрос, почему же такой единственный в своем роде одаренный человек, вопреки своей естественной скрытности, не должен быть известен и принят к сведению, по меньшей мере своими сопосвященными (7). Ответ выглядит так, что в этой особой: инкарнации не было предназначения судьбы, таким образом получить признание и общественное одобрение. Как бывает в случае с далеко продвинутыми посвященными, если они не должны выполнять особую миссию во внешнем мире, было предназначено, что ее жизнь самопожертвования должна проходить в относительной скрытости. Всем тем, кто знал ее ближе, было ясно, что почти непрекращающиеся страдания были предназначены ей как часть судьбы. Все ее существо было настолько восприимчиво как для гармонии высших сфер, так и для земной области, что ее огромным желанием стало бы несомненно полностью посвятить себя музыке: передать в земных звуках определенное эхо тех небесных звуков, на которые она была так тонко настроена. Но была другая, менее соответствующая ей работа, из-за чего это ее желание должно было отступить и получать выражение только в тех редких удобных случаях о которых я упоминал. Кроме того, она должна была постоянно бороться с болезненным телом, бедностью, заботами и мучительными проблемами многочисленного свойства: с завистью и ревностью, которые она, в своей скромности и простоте, - никак не могла объяснить. Несмотря на это, она жила и страдала героически, не жалуясь, но радостно до самого конца, радостно потому, что ее сознание во время борьбы с земными трудностями было почти постоянно в созвучии с радостью высших существ.